- Пей.
С удовольствием делаю несколько глотков, радуясь возможности промочить горло. Много не пью, чтобы потом не бегать лишний раз в туалет. Как-то не хочется видеть лица воинов, когда сообщу, что нам нужно остановиться, потому что я хочу пи-пи. Усмехнувшись, возвращаю кожаный мешок. Муж отдает его своему воину и говорит мне:
- А вот я бы не отказался сейчас поесть.
- Так я же сложила тебе в дорогу. Там, в моем мешке…
Арэнк опять подзывает воина, объясняет, что ему нужно и, получив желаемое, передает мне. Смотрю на него удивленно.
- Я забочусь о тебе, придерживаю, чтобы ты не упала с коня. А ты позаботься обо мне, накорми.
Он еще только договаривает, а я уже представляю, как буду кормить его лепешкой, и мне внезапно становится очень жарко. Щеки опаляет румянцем, но я, закусив край губы, отрываю кусок лепешки, набираю ею рагу и подношу ко рту мужа. Наши глаза встречаются и время замирает. Тьма в его зрачках бушует и рвется наружу, пугая меня, заставляя замереть с протянутой едой. Арэнк немного наклоняется и ест с моих рук, лишь на секунду коснувшись горячими губами кончиков моих пальцев. Но этого достаточно, чтобы меня всю окатило новой волной жара. От ступней до макушки. И в голове почему-то вертятся глупые мысли о зоопарке. Вы когда-нибудь кормили с руки дикого зверя в зоопарке? Я бы никогда на такое не решилась. Но вот почему сейчас у меня стойкое ощущение, что я кормлю хищника и стоит мне утратить бдительность, он оттяпает мне руку, а может, и сердце...
Остановку мы делаем только один раз. Очень короткую, исключительно для физиологических потребностей, и снова продолжаем путь. Арэнк предлагает и мне поесть, но я слишком устала, а потому не голодна. Выпив еще немного воды, прислоняюсь боком к горячей груди мужа и слегка задремываю, укачавшись на лошади. Сны не снятся, я просто будто провалилась в черную яму, но проснувшись, чувствую себя бодрой и вполне выспавшейся. Есть только одно огромное «НО»: мое тело задеревенело до такой степени, что я не могу даже шелохнуться. Каждая, буквально КАЖДАЯ мышца в теле болит. Даже челюсти! Они-то чего?
Арэнк, видимо, замечает, что я как-то неловко пытаюсь пошевелиться, поэтому своими руками усаживает меня, чуть сползшую во время сна, поближе к себе.
- Мышцы болят? – он даже не особо спрашивает, скорее утверждает.
- Да, - отвечаю с выдохом.
- Какие?
- Все.
Муж тут же делает жест рукой и все останавливаются.
- Нет, не надо, все в порядке, я выдержу, - пытаюсь возразить, когда он снимает меня с коня и на руках куда-то несет. Невдалеке журчит река. Топить, что ли собрался?
Но нет, до реки он меня не доносит, усаживает на молодую травку, растущую на берегу, присаживается на корточки рядом со мной и, положив ладони своих больших рук мне на бедра, начинает растирать. Сразу это не очень приятно: одеревеневшие и перетруженные мышцы отзываются легкой болью, но постепенно, кожа нагревается, и приятное тепло разливается по передней части моих ног.
Все так же без слов, Арэнк просто опрокидывает меня в траву и переворачивает на живот, как куклу.
- Эээ… - пытаюсь возразить, но кто меня слушает.
А потом уже молчу и не возражаю, потому что муж начинает растирать мне спину, а это очень приятно. Но вот когда его ладони спускаются к моим ягодицам, становится не только приятно, но и… немного неловко. Наверное, я попыталась бы улизнуть, если бы почувствовала, что характер движений мужских ладоней изменился на более интимный, но ничего подобного не происходит. Арэнк растирает все так же методично, сильно и… по-братски. Без каких-либо поползновений с сексуальной подоплекой, деловито спускаясь круговыми движениями по ногам. Тело теплеет, мышцы разогреваются, уходит скованность и задеревенелость. Муж внезапно прекращает растирания.
- Лучше? – спрашивает чуть более низким голосом, чем обычно.
- Да, спасибо, - отвечаю, спешно прекращая томно валяться на траве и принимая сидячее положение.
- Это ненадолго, но хватит, чтобы ты могла доехать. Вечером, после обряда, нанесем мазь, завтра ничего болеть не будет. Пойдем.
Арэнк поднимается и просто ждет, когда встану я. Так же, просто рядом, не взявшись за руки, мы идем назад к лошади. Быстро усевшись, продолжаем свой путь. По тому, как животное понукают идти быстрее, понимаю, что из-за незапланированной остановки мы немного задержались и теперь должны нагнать упущенное время.
Первые, кого мы встречаем из моего нового племени – это часовые. Они сидят на деревьях, на холмах, четверо воинов приветствуют нас при въезде в узкое ущелье, минуя которое мы выезжаем на поле, окруженное лесом, и я понимаю, что мы прибыли.
Едва наши лошади подъезжают к поселению, как из каждого вигвама выходят люди. Все они приветствуют своего вождя, радуются его приезду и с интересом смотрят на меня, сидящую на одном коне с Арэнком. Мне понятен их интерес и в то же время, неуютен. Чувствую себя не в своей тарелке. Вождь шести племен в одно движение спешивается и снимает меня с лошади.
- Покажись достойной меня, - говорит Арэнк едва слышно, а затем громко, для всех. – Соплеменники! Приветствуйте мою жену так, как она того заслуживает!
Со всех сторон раздаются приветственные крики, свист. А к нам навстречу выходят две женщины. Красивые, молодые, богато одетые. Их волосы завязаны в косы и увиты драгоценными камнями, а одежда добротная, удобная и окрашена яркими красками, что среди индейцев большая редкость и роскошь. Они по очереди обнимают моего мужа, а затем поворачиваются ко мне. Их темные глаза смотрят крайне нелюбезно и обещают нелегкую жизнь такой наглой выскочке, как я, посмевшей стать женой великого вождя.
Глава 11
- Мизу, это мои сестры. Старшая – Нэша, средняя – Кэмэрин, ну и как всегда младшая где-то бегает.
- И ничего я не бегаю! – через толпу пропихивается молодая совсем девушка, возможно даже, моложе меня, на позднем сроке беременности. – С таким животом, брат, уже много не набегаешь.
В отличие от старших сестер, она улыбается. Широко и открыто. И в отличие от них же, ее Арэнк обнимает, а не просто позволяет себя обнять. Причем, делает он это очень аккуратно и нежно, стараясь не касаться живота беременной. Затем молодая индианка поворачивается ко мне, я настораживаюсь, как она себя поведет? Но девушка все так же улыбается и, не дав мне возможности что-то сделать, крепко обнимает. Потом отодвигается и говорит:
- Я понимаю, почему мой брат захотел взять тебя в жены. Таких красивых глаз я еще ни у кого не видела.
- Спасибо, - отвечаю, немного смутившись.
- За что? За то, что правду сказала? Не стоит благодарности, - весело улыбается индианка. – Меня, кстати, Уна зовут.
- Мизу.
- Красивое имя. Ты владеешь магией воды?
- Да, то есть… - не знаю, как объяснить, что совершенно не понимаю, как эта магия ощущается и как нею пользоваться, но не хочу рассказывать подобное при всем племени, на глазах у десятков незнакомых людей.
- Неважно. Поговорим об этом потом, когда ты отдохнешь, наверняка ведь устала с дороги.
- Очень, - отвечаю, снова ощущая, как болит все тело, но особенно поясница, попа и ноги.
- Не волнуйся, я передам мазь, нанесешь ее на те места, что болят, и разотрешь, назавтра и не вспомнишь о боли.
- Спасибо, еще раз, - говорю, а мне в ответ несется смех.
- Брат, я в восторге от твоей жены, - говорит Уна, поворачиваясь к Арэнку.
- Это хорошо. Будь добра, проводи Мизу к нашему вигваму, расскажи ей все, помоги освоиться. Я полагаюсь на тебя.
- Благодарю за доверие, вождь. Все сделаю, - Уна берет меня под руку, но я оглядываюсь на мужа.
- Ступай с моей сестрой, - говорит Арэнк в ответ на мой жалостливый взгляд, - она поможет тебе освоиться. Я скоро приду.
И уходит. А я послушно иду с Уна, позволяя вести себя куда-то в середину толпы, а потом дальше и дальше. Удивительное дело, но жилище вождя стоит не в центре поселения, как я видела в своем племени, а чуть поодаль от остальных. Когда мы входим в вигвам, я понимаю, что вождь гораздо богаче моего отца. Жилище высокое и широкое. Земляной пол устелен мехами, при входе мы разуваемся, но ногам тепло. Очаг находится в центре, он выложен камнями и безопасен для окружающий обстановки из тканей и мехов, насколько вообще может быть безопасен открытый огонь.