Во сне вокруг меня лето: зеленая трава, некоторые деревья уже цветут, а на других висят пока еще зеленые плоды, вдоль тропинки растут кусты с ягодами.

Я иду, любуясь красотой природы. На сердце какое-то дивное умиротворение. Выхожу к реке. Вода в ней чистая, видно все камешки на дне. Сажусь на берегу, подставив лицо теплому солнцу, но долго так сидеть не могу, меня манит к себе вода. Захожу в реку, чувствую ногами прохладные ее воды. Они омывают меня, очищают и дают силы, не только физические, но и душевные. Пока я стою в реке, все словно утрачивает краски. Ничто не имеет значения, кроме покоя и равновесия. Только будучи спокойной можно положить на чаши весов одинаковое количество чего-либо и не расшатать их. Я вижу перед собой давние весы, какие есть у богини правосудия. Две чаши на веревках. На одной из них единственное сердце. Оно бьется, но очень слабо. А на другой – гора сердец. Они стучат, вибрируют, кажется, сейчас упадут с чаши, но нет… крепко держатся. Весы в равновесии. Много сердец не перевешивают одно-единственное.

Просыпаюсь озадаченной. До чего же странный сон. И понимаю, что мне ночью, видимо, было холодно, поэтому я не только щеку положила на грудь Арэнка, но и руку, а ноги сплела с его ногами. Причем, одну вообще весьма откровенно закинула на его бедро и сейчас коленом ощущаю, что муж совсем не против вспомнить о супружеском долге. Я бы даже сказала в полной боевой готовности для выполнения поставленной задачи. Замерев на несколько секунд, обдумываю, что делать? Потом пытаюсь аккуратненько спустить ногу вниз, чтобы не разбудить Арэнка. Медле-е-е-енно, по сантиметру, дело, вроде продвигается, по крайней мере, мне так кажется ровно до того момента, пока горячая мужская ладонь не ложится на мое бедро и не возвращает ногу на исходную позицию. Упс!

Приподнимаю голову и встречаюсь взглядом с черными глазами мужа.

- Доброе утро, жена, - говорит он и одним движением приподнимает меня выше, целуя в губы.

Просто касание ртов. Ничего более. Всего на мгновение. Но мне этого достаточно, чтобы ощутить почти мгновенную и острую до дрожи реакцию. Разве так бывает!? Все тело ощущается одной сплошной бегущей мурашкой, а между бедер становится… Чувствую, что краснею и опять пытаюсь опустить ногу, в этот раз никто не возражает, и я облегченно выдыхаю.

- Доброе утро, муж, - отвечаю, чуть запнувшись на слове «муж».

- Сегодня предстоит нелегкий день. У тебя будет час на сборы и мытье посуды, потом мои воины соберут вигвам, и мы поедем в мое племя. Там проведем ритуал для твоего отца и повторный для нас.

- А зачем повторный? – спрашиваю.

- Чтобы мои люди все видели своими глазами. И признали тебя.

- Мы позавтракаем? Я сейчас разогрею… - делаю попытку встать, но Арэнк меня удерживает.

- Сама поешь, а мне некогда. Собери в дорогу еду и будь готова к назначенному времени.

Муж встает с постели, потягивается, стоя ко мне спиной и давая возможность вдоволь налюбоваться на огромную спину и на то, как под гладкой кожей перекатываются стальные мускулы. Только теперь я понимаю, что наша лента порвалась во время сна. Странно, учитывая, как тесно мы сплелись, пока спали.

- А как же… - я пытаюсь опять завести разговор о брачной ночи.

Блин, такое ощущение, что мне это одной надо, а ему вообще все равно!

- Поговорим вечером, - отсекает он мои попытки объясниться.

- А разве сейчас племя не будет ждать…

- Да, будет, - сказано с легким раздражением.

В следующую секунду Арэнк берет свой нож. Одно быстрое движение, которое я даже не успеваю увидеть, и с его ладони капает кровь. Муж наклоняется и пачкает в нескольких местах одеяло, заставив меня покраснеть от стыда.

- Зачем…

- Отныне твое имя и тело неприкосновенны для всех, кроме меня. Только я могу решать твою судьбу, никто больше. Ничто не должно бросать тень на тебя, потому что это бросает тень и на меня. Теперь мы – одно целое. Помни об этом.

С этими словами Арэнк выходит, его встречают шумные приветственные крики мои одноплеменников, а я остаюсь стоять, думая о его словах. И не двигаюсь, даже когда ко мне заходят замужние женщины племени, забирают одеяло и под улюлюканье выносят его на улицу. В этих людях странным образом сочетается удивительная мудрость и дикое невежество, каждый раз заставляющие меня удивляться.

Как послушная жена делаю то, что приказал Арэнк – собираю вещи. Но сначала быстро завтракаю. Есть холодным вчерашнее очень мясное и очень жирное рагу – совершенно не вкусно, но с разведением огня у меня все еще проблемы, поэтому приходится обойтись без разогрева. Ровно через час, когда приходят воины, как и говорил муж, у меня уже все собрано. Я выхожу из вигвама, чтобы не мешать им собирать жилище.

Мое племя деловито бегает вокруг, что-то собирает, складывает, обустраивается. Вдалеке слышен детский визг и смех, проходящие мимо женщины улыбаются. Но не мне, а своим мыслям и этому месту. Видно, что многие расслабились и успокоились. Им теперь нет нужды думать о том, чем же кормить собственных детей, ведь рядом есть река, в которой водится рыба, а чуть дальше высится густой лес, явно полный дичи. Наконец-то племя Канги добралось до своей земли обетованной. Им тут будет хорошо. А мне…

Очнувшись от мыслей, вспоминаю, что хотела попрощаться с Нита. Бросив свой мешок, бегу к ее вигваму. Зову ее, заглядываю внутрь, но женщины нет. Чувствую растерянность, словно ребенок, который вдруг обнаружил, что его мама ушла, а он остался дома совершенно один. Но я ведь не ребенок? Я взрослый человек. Тяжело вздохнув и все-таки чувствуя досаду, тем не менее, возвращаюсь к тому месту, где от нашего с Арэнком вигвама уже ничего не осталось.

Муж, как и вчера, передает мою поклажу одному из своих воинов, а меня усаживает на коня перед собой.

- Со всеми попрощалась? – спрашивает.

- Нита куда-то ушла, я не смогла ее найти. Отец едет с нами, а остальные…

- С сестрами не будешь прощаться? – вопрос звучит совершенно ровно, без всяких эмоций.

- Мы не очень ладили. Думаю, они вздохнут с облегчением, что я уехала, - говорю тихо.

- Тем лучше, - удивляет меня вождь шести племен. – Чем меньше привязанностей ты здесь оставляешь, тем легче тебе будет пустить корни в моем племени и сделать его своим.

- Да, наверное…

- Больше уверенности, жена. Боги благоволят смелым.

На этом наш разговор надолго прерывается. Отец выезжает к нам на коне. Видно, что держится он не очень уверенно, но выбора нет: никто из воинов не посадит его перед собой на лошадь – это позор для него и для отца. Так что, или беги за всадниками, или приучайся ездить верхом. Выбор Канги вполне очевиден.

Пока мы проезжаем через поселение, я ищу взглядом Ниту, но не нахожу. Зато в меня стреляют ненавистью прищуренные глаза Чуа, а следом за ним и Вэра. Но меня больше их чувства не трогают. Я уеду, они забудут обо мне и заживут привычной жизнью. Машу рукой Нова, девочка отвечает, но заметив строгий взгляд старшей сестры, тут же опускает руку. Что-то такое я и ожидала, поэтому реагирую спокойно: просто отворачиваю голову в другую сторону, делая вид, что не заметила происходящего.

Уже на выезде из поселения, меня обжигает огнем от чьего-то взгляда. Я смотрю в ту сторону и натыкаюсь на Одэкота. Я бы поняла, если бы он смотрел на меня с ненавистью, или злостью. Но мужчина просто отворачивается, словно я перестала для него существовать. Мне становится жаль. Очень сильно. Нехотя я обидела его, хорошего, верного, но нелюбимого. Глядя вперед, на дорогу, в этот момент от всей души пожелала Одэкота встретить свою настоящую любовь, чтобы она залечила те раны, которые я невольно нанесла ему.

Мы все едем молча. Несколько часов кряду. Когда солнце выходит на середину неба, Арэнк спрашивает у меня:

- Проголодалась?

- Нет. Я же поела перед поездкой, но вот пить очень хочется.

Муж тут же делает какое-то движение рукой, и один из его воинов передает ему большой кожаный мешок. Арэнк откупоривает его и передает мне.