- Ступай спать, дитя. Завтра будет длинная дорога, а вечером старейшины проведут обряд. После брачной ночи мы поедем в поселение твоего мужа и там повторим обряд для его племени. Да и я обзаведусь женой, раз уже так все складывается, - Канги невесело усмехается. – Долго я был верен моей Кэмэрин и памяти ее светлого духа, а теперь попытаюсь открыть сердце для другой женщины. Если боги дадут, все получится.

На том мы и расходимся. Я иду к спальному месту, когда меня окликает Одэкота. Хочу сделать вид, что не слышу и быстро шмыгнуть под плед, но мужчина быстрее, успевает схватить меня за руку.

- Ой! – Делаю вид, что испугалась и только его заметила. – Ты что-то хотел, а то я уже спать шла.

- Что происходит, Мизу? – Одэкота держит мою ладонь и пытливо заглядывает в глаза. – Почему Вэра такая расстроенная и ты тоже?

- Я не хочу об этом говорить. Если мой отец захочет, он завтра сам объявит, - пытаюсь малодушно уйти от разговора.

- О чем? – индеец крепко держит мою руку, я не могу вырваться. - Это касается тебя? Нас? Я видел, как на тебя смотрел Арэнк.

- Да не смотрел он на меня! – выдергиваю наконец-то свои пальцы из крепкой хватки Одэкота. – Он даже имени моего не знает! Я для него просто блажь! И все потому, что у меня глаза светлые! Не такие, как у всех!

- Он тебя хочет, - утверждает, а не спрашивает индеец. – И получит, да? Об этом завтра объявит Канги? Ты уедешь с Арэнком в его племя?

- Да! Да! Да! – вырываюсь, а Одэкота как нарочно пытается сократить между нами расстояние, хватает мои ладони, прижимает к своей груди.

- Но ты ведь не хочешь, правда, Мизу? Ты же не хочешь с ним уезжать?

- Не хочу, - сама не понимаю почему, но прижимаюсь лбом к плечу Одэкота и начинаю плакать. – Я боюсь его, в нем что-то темное спрятано, понимаешь? А даже если и не понимаешь, какая разница, все уже решено.

- Нет, не решено. Давай сбежим!

Я резко поднимаю голову и смотрю сквозь слипшиеся от слез ресницы в глаза мужчины. Шутит?

- Да! Сбежим. Вместе. Ты и я! Я знаю места, где мы сможем спокойно жить, и никто нас не тронет. Слышишь, Мизу? Тебе не обязательно жертвовать собой ради людей, которых ты даже не знаешь! А я люблю тебя, но ни к чему принуждать не буду. Буду ждать. Просто рядом жить, чтобы видеть тебя каждый день и радоваться, что ты есть в моей жизни. Соглашайся, Мизу! Мы будем счастливы. Ты будешь счастлива.

Одэкота наклоняется ко мне и целует. Это так неожиданно и внезапно, что я не успеваю отодвинуться и встречаю его поцелуй приоткрытыми губами, потому что нос заложило от слез, а дышать как-то надо. Мужчина воспринимает это как приглашение и углубляет поцелуй, прижимая меня к себе. Наверное, это было бы приятно, если бы не одно «НО»: носом я дышать не могу. Поэтому резко отодвигаюсь и упираюсь ладонью в мужскую грудь.

- Хватит!

Надо отдать должное Одэкота, он не настаивает. И хотя продолжает меня к себе прижимать, это скорее успокаивающие объятия, чем любовные.

- Если ты решишься, я буду ждать тебя завтра, когда мы остановимся вечером в том месте, что станет домом для племени твоего отца. Я все подготовлю, и пока остальные будут заняты обустройством, мы уйдем. Когда нас хватятся, мы уже будем далеко. Слышишь?

Киваю, не в силах что-то сказать. Одэкота еще раз целует меня на прощание, на этот раз куда-то в висок, и уходит. Я какое-то время стою, словно закаменев, а прихожу в себя из-за чувства неприятного холодка между лопаток, словно кто-то смотрит. Оглядываюсь. Никого нет. Передернув плечами, бегу к своему спальному месту и укутываюсь до самого носа в плед и мех. Закрываю глаза и выдыхаю. Что мне завтра делать? Как поступить? Выбрать себя или племя? Свободу или долг?

Глава 8

Утро опять начинается со спешных сборов. Вэра, как ни странно, молчалива и тиха. Я, ожидавшая несправедливых упреков и скандала, удивлена сверх меры. Спрашиваю у старшей сестры что-то о сборах в дорогу, она отвечает спокойно и вежливо, даже без намека на завуалированную грубость. Нельзя сказать, что я обрадовалась такому несвойственному для Вэра поведению, скорее насторожилась.

Как и в предыдущие дни, я шагаю вместе с пожилыми женщинами. Они переговариваются о минувших днях, когда еще были молоды, что-то вспоминают, я же иду, погруженная в свои мысли.

- Что-то ты сегодня молчалива, - заговаривает первой Нита.

- Ты еще не знаешь новости? – спрашиваю у индианки.

- Какие?

- Обо мне и вожде шести племен, - отвечаю.

- Знаю. Остальные соплеменники еще не знают, им скажут только вечером. Я попросила позволить мне вести для тебя обряд.

- Почему? Ты же понимаешь, что я его не люблю, что это будет союз чисто политический, что меня просто приносят на заклание, как овцу, ради интересов племени. Конечно, я же чужачка, а тут такой удобный повод избавиться от меня да еще и получить выгоду, - выдаю всю тираду одним махом.

- Все? Высказалась? Легче стало?

- Да, стало, - проговорив все, что меня беспокоит, действительно чувствую себя легче, словно мои страхи утратили часть силы.

- Хорошо, что стало. Это значит, что многое из того, что ты сейчас сказала – надумано и сказано в эмоциях. А теперь, когда ты выплеснулась, попробуй подумать спокойно. Ты в нашем племени оказалась по воле богов, так ведь? Скорее всего, у тебя с ними какой-то договор, правильно? Я не буду спрашивать с кем и какой, это не моего ума дело, но с богами, деточка, не шутят. Ты, правда, думаешь, что тебя привела их воля в наше племя просто так? Накануне встречи с вождем шести племен? Чтобы ты жила с нами, училась и умерла очень старой, прожив простую и понятную жизнь обычной матери и жены? Думаешь, боги подобным занимаются? Переселяют душу из другого мира просто, чтобы она прожила ничем не выдающуюся жизнь? Учитывая, что я никогда раньше не слышала о переселенцах, думаю, даже для богов это не самое обычное событие, как считаешь? Получается, они потратили силы и время, чтобы тебя сюда привести, чтобы что? Чтобы ты приняла предложение Одэкота и рожала ему каждый год по ребенку? Я очень уважаю этого воина, но он не тот, ради кого тебя сюда прислали, поверь женщине, прожившей не один десяток лет на этой земле и много видевшей.

- А если я его полюбила?

- Одэкота? Глупости! Он достоин любви, но ты не та, кто сможет ее дать.

- Почему? Я не способна любить?

- Ты способна любить сильнее, чем он может принять. У вас разные объемы, понимаешь? Ты сейчас пытаешься представить его казаном. Но он – миска. И ты сама это чувствуешь, хоть и упрямишься.

- А Арэнк, типа, казан?

- Великий Арэнк – огонь, на котором казан, вроде тебя, сможет согреть воду и накормить племя.

- Это все слишком метафорично для меня, - отвечаю с грустью, понимая и внутренне смиряясь с тем, что мне придется покинуть то, к чему я уже успела привыкнуть, и обживаться в другом месте.

- Хорошо, скажу по-простому: боги не любят, когда к ним не прислушиваются и жестко за это наказывают.

- О! Пошли в ход угрозы…

- Нет. Это мое личное наблюдение. Советую прислушаться, чтобы потом не жалеть.

- Знаешь, что меня больше всего выводит из себя? Что никто не спросил моего мнения. Словно я пустое место. Надо и все! Я не давала согласия на такое…

- Правда? А по-моему, когда ты заключала договор с богами, ты была согласна на все их условия, иначе тебя бы тут не было…

Нита внезапно замолкает. Я удивленно поднимаю глаза от дороги и смотрю на женщину. Она косит глазами на что-то за моей спиной. Поворачиваю голову и тут же снова отворачиваю. Блин! Когда он успел подъехать к нам, что мы даже не слышали цокота копыт его коня? Вжимаю голову в плечи, чувствуя, как поднимается по щекам краска стыда. Как давно он за нами едет и еще более интересный вопрос: как много он успел услышать из нашего разговора? Следом проскальзывает мысль: возможно, Арэнк, услышав, что я не горю желанием быть с ним, откажется от меня и все-таки выберет Вэра, которая явно не против союза.